Улица дурова (москва)

Умершие «неправильной» смертью

К ним относились самоубийцы; люди, скончавшиеся при неизвестных обстоятельствах – например, убитые, утопленники, замёрзшие на улице; пропойцы; некрещёные покойники, в том числе младенцы, убитые своими матерями; умершие без покаяния; неопознанные покойники.

Невежественные суеверные люди считали, что на таких мертвецах лежит грех, а поэтому их «земля не примет». Также боялись, что такой мертвый может не найти покоя и превратиться в злого духа. Разумеется, такие суеверия были унаследованы ещё с языческих времён.

В Москве при Варсонофьевском монастыре на Большой Лубянке существовало кладбище, где хоронили нищих, безродных и бездомных бродяг. Там по приказу Лжедмитрия I был перезахоронен царь Борис Годунов. Однако и сам Лжедмитрий впоследствии был захоронен в «убогом доме» за Серпуховскими воротами.

В эпоху Средневековья неопознанные трупы в Москве сначала свозили на опознание в Китай-город. Туда, к часовням на Крестцах, приходили те, кто искал своих близких. Если тело никто не опознавал, его отвозили в скудельницу. В других местах рано утром трупы выставлялись для опознавания прямо в «божедомке».

Архитектурные особенности

По архитектурному решению к Владимирской церкви близка Воскресенская церковь в Гончарах (Москва, 1649)

Средства на строительство существующей церкви дал «государев гость» Семен Астафьев Лузин. Совершенно нетипичный для Ярославля бесстолпный храм трапезного типа, завершённый поставленными в ряд тремя глухими малыми шатрами наподобие горящих свечей, строился в 1670—1678 годы.

Как свойственно церквям такого типа, основной объём заметно вытянут по оси север-восток, что позволяет зрительно выделить западный и восточный фасады, заодно увеличив пространство для богослужения внутри храма. Алтарь прямоугольный, притвор устроен с западной стороны, над ним — невысокая шатровая колокольня. Декоративная отделка церкви крайне скудная, что соответствует статусу кладбищенского храма для бедноты. Фресковые росписи 1691 года не раз поновлялись, в настоящее время находятся под побелкой.

Шатровое решение храма противоречило запрету патриарха Никона на строительство подобных «неканонических» церквей. Тем не менее, по любопытному совпадению, в один год с Владимирской был освящён трёхшатровый же храм в Александровой Чудовой пустыни под Рыбинском. (Его шатры обрушились в 2007 году). Эти два памятника — последние трёхшатровые храмы в допетровском зодчестве.

Современный период

Церкви Владимирского прихода в 2010 году — холодная Владимирская и тёплая Покровская (перестроена)

В начале 1992 года бывший священник Русской православной церкви Николай Кобычев, перешедший в РПЦЗ, возглавил новообразованную общину в Ярославле, которая вошла в Суздальскую епархию, управлявшуюся епископом Валентином (Русанцовым), также ушедшим в 1990 году из Русской православной церкви.

28 июля 1992 года местные власти передали данной общине храм во имя Владимирской иконы Божией Матери на Божедомке (улица Рыбинская, 44). 9 сентября того же года Департаментом культуры Администрации Ярославской области было заключено охранное обязательство на здание Храма с Приходом Владимирской иконы Божией Матери на Божедомке.

В дальнейшем Николай Кобычев неизменно сохранял верность Валентину (Русанцову), и вместе с ним отошёл от РПЦЗ в 1994—1995 годы, став клириком неканонической Российской православной свободной церкви, которая затем была перерегистрирована в Российскую православную автономную церковь.

10 июня 1999 года храм был передан по договору безвозмездного пользования № 1-фп Местной религиозной организации Приходу Владимирской иконы Божией Матери на Божедомке Суздальской епархии Российской православной автономной церкви.

20 июля 2016 года настоятель данного прихода Николай Кобычев скончался. В августе 2016 года территориального управления Росимущества направило в адрес ответчика письмо о прекращении договора безвозмездного пользования. В ходе рассмотрения дела было установлено, что храм Владимирской иконы Божьей Матери на Божедомке является собственностью РФ. 21 ноября 2016 года арбитражный суд Ярославской области удовлетворил иск Росимущества, постановив: «Обязать Местную религиозную организацию Приход Владимирской иконы Божией Матери на Божедомке Суздальской Епархии Российской Православной Автономной церкви (ИНН 7604011488, ОГРН 1037602802852) освободить здание храма, расположенное по адресу: Ярославская обл., г. Ярославль, ул. Рыбинская, д. 44в». При этом суд отклонил доводы ответчика, который ссылался на охранный договор как на основание для пользования зданием. В решении суда отмечается, что охранный договор имеет основной целью сохранение объекта как памятника, а не его использование по назначению. К тому времени этот храм являлся единственным историческим храмом, находившимся в ведении РПАЦ на территории РФ.

11 мая 2017 года приставы вручили исполнительный лист с требованием освободить помещение настоятелю храма, находящегося в пользовании неканонической РПАЦ. В связи с этим начальник УФССП по Ярославской области Александр Юдин на своей странице в Фейсбуке написал: «Храм принадлежит территориальному управлению Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Ярославской области, а местная религиозная организация во главе с руководителем, который лишен сана, захватили здание и добровольно не желают освобождать его. По решению суда организация должна выселиться из помещений, принадлежащих Росимуществу».

БОЖЕДОМКА

БОЖЕДОМКА, божедомье, божедомское место, убогие дома, скудельница –  место для погребения умерших внезапной («невольной») смертью (без покаяния и причастия) – «невольных» (или «заложных») покойников (удавленников, утопленников, замёрзших, самоубийц, странников и др.). Русские иерархи с древности настаивали на захоронении умерших без церковного напутствия в особых местах, вдали от храмов и православных кладбищ и даже в некоторых случаях запрещали их отпевать (под 1145 г. в Новгородской первой летописи записано «Утопоста два попа, и не да епископ над ними пети»). В Поучении псковскому духовенству (1416 г.) митрополит Фотий (ум. в 1431 г.) так говорит о погребении «заложных» покойников: «В пустое место в яму вложити и закопати». Это предписание основано на евангельском тексте о «селе скудельниче», которое было куплено «за цену крови» Спасителя иудейскими священниками для погребения странников (Мф. 27:6–8). Отсюда же происходит одно из названий мест погребения «невольных» покойников – скудельницы. Одновременно с церковной точкой зрения на погребение погибших внезапной или насильственной смертью существовали народные представления, в соответствии с которыми было невозможно не только похоронить «нераскаянных» грешников на обычном кладбище, но и вообще предать их тела земле. Их тела не закапывали, а забрасывали ветками либо оставляли открытыми на растерзание птицам и зверям. «Его земля не принимает», – говорили в народе, полагая, что лучший способ похоронить «заложного» покойника – это бросить тело в ров, яму или болото, где его засосёт болотная гниль. В периоды бедствий преданные ранее земле тела «заложных» покойников выкапывали и оставляли на растерзание зверям и птицам, считая, что их погребение есть причина несчастий. В XIII в. этот суеверный обычай осудил Владимирский епископ Серапион, в XVI в. – преподобный Максим Грек; это же явление описано в Правиле поповским старостам патриарха Адриана (1697 г.). Церковь боролась с такой практикой и отстаивала необходимость погребать невольных покойников в особых местах – «божьих домах» (божедомках, или скудельницах). В XVI–XVII вв. в Москве на Никольском, Ильинском и Варварском крестцах существовали особые часовни, куда для опознания складывали «невольных» покойников (эти часовни, кроме Никольской, были уничтожены по указу Синода 1722 г.). Собственно «убогие дома» (или божедомки), находились вне городов, на возвышенных местах, и представляли собой помещения типа сараев с глубокими ямами, обычно со льдом, при них существовали божедомские кладбища, иногда часовни или небольшие церкви. Не отпетые тела складывали в ямы и оставляли до седьмого четверга по Пасхе – семика (или до Покрова) для опознания или отыскания возможных родственников. В семик в божедомки посылался священник отпеть общую панихиду, а горожане приходили «провожать скудельницы», принося с собой к панихиде канун или кутью и свечи. После панихиды пришедшие засыпали яму с телами и выкапывали новую. Погребение странников и неимущих считалось на Руси подвигом милосердия. На таких общих могилах часто строили монастыри. В Новгородской первой летописи под 1390 г. записано: «Поставиша монастырь нов святаго Николу конец Люгощи улице и Чюдинцеве, на скудельницы». Преподобный Даниил Переяславский (ум. в 1540 г) также основал свой монастырь на месте захоронения нищих и странников, причём до его создания трудился над погребением таких людей: «Он же нощию исходя из монастыря… обреташе мертвыя повержены зверем на съедение… и отношаше в скудельницу, иже зовется божий дом». В Москве божедомские кладбища существовали при церкви Николы Божедомского на Рождественке (Николы в Звонарях; вторая четверть – 1590 гг.), при церкви Параскевы Пятницы близ Пречистенки (около 1535 г. – середина XVII в.), на месте Покровского монастыря (1530/1550 гг. – середина XVII в.), близ Андреевского монастыря (1547–1648 гг.) и др. Последнее божедомское кладбище в Москве («при новых убогих домах», близ Марьиной Рощи) было упразднено указом Синода в 1763 г. Неподалёку от него открыли первое общегородское кладбище с храмом во имя праведного Лазаря, получавшее от властей деньги на погребение неимущих и таким образом ставшее преемником кладбища «на убогих домах».

Церковь в XIX—XX веках

В XIX веке мрачное прошлое Божедомки было забыто, и на месте старого кладбища был разбит Власьевский сад, куда на Троицу ходили гулять дети и «девицы, убранные цветами и лентами». При церкви на Угличской «трактовой дороге» действовала каменная часовенка. Приход рос быстрыми темпами. В начале XX века к нему были приписаны несколько крупных деревень.

Тёплая (на первом плане) и холодная церкви Владимирского прихода в конце XIX века

К югу от шатрового храма в 1821 году была возведена тёеплая Покровская церковь, крытая куполом. Это был характерный памятник эпохи классицизма, с высокой ярусной колокольней, увенчанной изящным шпилем.

Во время Ярославского восстания 1918 года с одной из колоколен храма раздались пулемётные очереди. Красногвардейцы ворвались в церковь и вместо скрывшегося пулемётчика расстреляли священника Геннадия Здоровцева. В 2000 году он был причислен к лику святых.

Летняя церковь закрыта в 1930=м, зимняя в 1929 году[неавторитетный источник?]. Зимняя церковь до неузнаваемости перестроена. После того как в здании был надстроен второй этаж, снесена колокольня, оно более напоминает жилой дом. Летняя церковь сохранилась как единственный в Ярославле отдельно стоящий шатровый храм.

Элитная недвижимость средневековой Москвы

Первым владельцем подворья с примечательным каменным строением был состоятельный купец Иван Дмитриевич Бобрищев. От его дома, выстроенного в 1510-е годы, осталось немного: выложенный из белого камня подклет (подвал) с бочкообразными сводами — самая древняя часть Старого Английского Двора, а также перестроенные позднее верхние покои.

Про самого Бобрищева известно мало. Полагают, что он происходил из купеческого рода, разбогатевшего на торговле с городом Сурожем (теперь Судак), который был заметным коммерческим центром Генуэзской республики в Крыму. Соседние храмы Святой Великомученицы Варвары и Максима Блаженного были построены на вклады товарищей Бобрищева по ремеслу, гостей-сурожан, которые тоже владели землей на Варварке.

«А всем тем церквам был мастер Алевиз Фрязин», — сообщает летопись за 1514 год. Алевиз Фрязин, или Алевиз Новый, — один из знаменитых итальянских зодчих, прибывших на Русь по приглашению Ивана III. Кстати, с приездом мастеров-иностранцев совпадает появление в русском языке слова «палаты», образованного то ли от латинского palatium, то ли от итальянского palazzo, что значит «дворец».

Владение Бобрищева не ограничивалось одним каменным зданием для хранения ценностей и товаров. В него также входили деревянные жилые и хозяйственные постройки, а в сторону реки простирался фруктовый сад. Выбор места говорит о том, что первый хозяин владения принадлежал к торговой элите. Только крайне состоятельный москвич мог позволить себе обосноваться, с одной стороны, рядом с Кремлем и Красной площадью, которая к тому времени оформилась как Великий торг, а с другой — рядом с пристанью на Москве-реке, которую использовали для подвоза товаров по воде или льду.

Чем закончилась история зажиточного купца, неизвестно. Вероятно, у него не осталось наследников. В следующий раз в письменных источниках «строенье гостя Ивана Бобрищева» всплывает в 1550-е и числится уже в царской казне.

Новые лица

Героями нового сезона стали победители голосования, которое проходило на медиаплатформе #Москвастобой. Участвовать мог любой — надо было лишь заполнить небольшую анкету. Финалистов, набравших больше всего голосов, теперь приглашают для съемок профайлов и интервью.

Есть здесь, например, пожарный Александр Голубых, который работает в самом большом в Европе спасательном отряде. Вне работы он ходит на рыбалку, участвует в марафонах, катается на сноуборде и готовит сладости для сыновей. Москву он называет самым комфортным местом для жизни, в котором постоянно что-то происходит.

Диспетчер аэропорта Шереметьево Валерия Творогова любит гулять по оживленному центру города — он может наполнить энергией даже самого уставшего человека. Глядя на туристов на Петровке, Неглинной и Рождественке, Валерия начинает ценить сам факт того, что живет в таком месте. «Мне кажется, что Москва — как мама. Она ласковая и нежная, иногда строгая, но ты точно знаешь, что она тебя любит. Красавица-столица, всегда аккуратная, ухоженная, как с картинки. В нее невозможно не влюбиться», — говорит героиня.

Крестьянская хватка

Он родился в 1859 году в бедной крестьянской семье в деревне Вяльково Угличского уезда Ярославской области. В 14 лет ушел из дома и поступил в Угрешское народное училище, а поскольку средств у юноши не было, он жил и работал в Николо-Угрешском монастыре, где ухаживал за садом и плотничал. По окончании учебы руководство монастыря рекомендовало юношу к поступлению в школу фельдшеров при Ново-Екатерининской больнице, что на пересечении Страстного бульвара и Каретного Ряда. Выучившись, Яков отправился в армию в звании старшего фельдшера по аптечной части.

Эрмитаж

Яков Щукин в саду «Эрмитаж», 1910 год

Фото: commons.wikimedia.org

Отслужив, юноша вернулся в Первопрестольную. Медицина его не привлекала, и он устроился буфетчиком в сад «Эрмитаж». Вскоре, выкупив «бизнес», стал сам вести дела. Через некоторое время открыл буфет в театре «Парадиз» на Никитской, а чуть позже арендовал ресторан «Эльдорадо» в Петровском парке. Вскоре он уже обслуживал гостей Нижегородской ярмарки. К сожалению, Щукин не оставил мемуаров, поэтому ранний период его деятельности известен пунктирно, но скорость, с которой простой деревенский паренек на пустом месте строил свою карьеру, впечатляет. Из документов известно, что в 1888 году Яков Щукин уже числился купцом второй гильдии.

И вдруг он меняет профиль и решает уйти в театральную деятельность, для чего в 1889 году арендует театр «Парадиз» — ныне Театр Маяковского. Он выступает в качестве антрепренера, то есть устраивает гастроли знаменитых звезд на своей площадке, а вскоре создает свой Театр оперетты. Благодаря Щукину москвичи познакомились со многими европейскими исполнителями — здесь выступал Эрнесто Росси, Элеонора Дузе, Сара Бернар, Бенуа Коклен, Эрнст Поссарт. Театру сопутствовал большой успех, но размах был маловат, да и срок аренды подходил к концу. Тогда Щукин всерьез занялся поисками нового места, где можно было бы устроить не только театр, но и целый парк развлечений, и такое место было найдено — заброшенный участок возле театра Мошнина на Каретном Ряду неподалеку от Садового кольца и пустырь возле него.

Эйзенштейн и Райкин

После революции «Эрмитаж» национализировали и передали Первому Рабочему театру Пролеткульта. В нем играли Григорий Александров, Эраст Гарин, Иван Пырьев. Именно здесь театральный художник Сергей Эйзенштейн поставил свой первый спектакль «Мудрец» по Островскому. В 1924 году этот театр переехал на Воздвиженку, а «Эрмитаж» передали Театру имени МГСПС, как тогда назывался Театр имени Моссовета. В других помещениях разместилась оперная антреприза, рядом были открыты танцзалы «Европейский» и «Мавританский». Тогда же, в середине 1920-х, начал действовать Эстрадный театр, где выступали Леонид Утесов и другие известные артисты. Заработали ресторан, шахматный клуб, тир, лекторий.

Эрмитаж

Фото: Depositphotos

В первые годы Великой Отечественной войны сад был закрыт, но уже с 1943 года представления возобновились. В победном 1945-м «Эрмитаж» был реконструирован, в 1948 году построили летний концертный зал, где часто пели Клавдия Шульженко и Лидия Русланова, играл оркестр под управлением Утесова. Постоянными гастролерами были театр Сергея Образцова и Ленинградский театр миниатюр под руководством молодого Аркадия Райкина. В 1950–1960-е годы в саду «Эрмитаж» играли в шахматы, гуляли, читали, слушали известных артистов и снова смотрели кино — в 1953 году здесь был установлен экран для летнего кинотеатра. Во время фестиваля молодежи и студентов в 1957 году в саду побывало полтора миллиона посетителей. Здесь выступал Владимир Высоцкий, а в 1975 году в «Зеркальном» театре прошла первая игра «Что? Где? Когда?». 20 ноября 1980 года здание кинотеатра «Эрмитаж» было передано театру миниатюр под руководством переехавшего в Москву А.И. Райкина, в котором выступал знаменитый дуэт Карцев–Ильченко, а тексты писал Михаил Жванецкий. В 1991 году после ремонта был открыт театр «Новая опера», который сегодня соседствует с драматическими театрами «Сфера» и «Эрмитаж». А зимой в саду заливают каток и звучит музыка. Как во времена Якова Щукина.

Экспозиция

Большую роль в воссоздании интерьеров музея сыграли мемуары младшего брата писателя Андрея Достоевского, в которых он подробно описал обстановку квартиры. При входе в музей находятся сени со сводчатым потолком с выходами в кладовую и кухню. Здесь же стоит лестница, ведущая на второй этаж, где располагались другие казённые квартиры.

Деревянная перегородка отделяет прихожую от бывшей комнаты Фёдора и Михаила Достоевских. В начале XIX века помещение отапливалась белой изразцовой печью, в то время как сами братья спали на кованых сундуках. Единственное окно комнаты выходило в чулан, где была комната няни.

Следующая комната — «Рабочая зала» — из-за недостатка пространства одновременно функционировала как столовая и рабочий кабинет для родителей. Здесь семья собиралась по вечерам: дети учили уроки, а родители занимались своими делами. Как и при жизни Достоевского, здесь стоят 18 обитых зелёным сафьяном стульев, два ломберных стола и большой обеденный. Тут же экспонируется литография с картины «Фельдъегерская тройка» работы художника Александра Орловского и оригинал переписки между родителями писателя от 23 августа 1833 года с приписанными словами Достоевского: «Любезнейшая маменька! Мы уже приехали к папеньке, любезнейшая маменька, в добром здоровье. Папенька и Николенька тоже находятся в добром здоровье. Дай Бог, чтобы и вы были здоровы. Приезжайте к нам, любезная маменька, остальной хлеб, я думаю, недолго убрать, и гречиху, я думаю, Вы уже понемногу убираете. Прощайте, любезная маменька, с почтением целую Ваши ручки и пребуду с Ваш покорный сын Фёдор Достоевский».

В гостиной стоит оригинальная мебель начала XIX века — туалетный столик, шифоньер и кресла, а на стенах висят семейные фотографии вместе с миниатюрами прабабушки и прадедушки Достоевского. Центральными предметами коллекции являются последний фотопортрет писателя, сделанный в 1880 году после посещения Достоевским открытия памятника Пушкину, и бронзовые канделябры из личной коллекции Андрея Достоевского.

В последнем зале музея находится выставочное пространство, посвящённое мемориальным вещам писателя: письменный стол из петербургской квартиры Достоевского с чернильным набором, очками, шляпой и визитными карточками лежащими на столешнице, фотографии детей и жены. Во всех комнатах экспозиции стоят стеллажи с книгами из семейной библиотеки Достоевских: собранная коллекция включает в себя работы литературных классиков, прижизненные издания писателя, а также большое количество лубочных изданий русских сказок, которые няня Достоевского читала ему перед сном.
Экскурсия завершается в больничном коридоре где экспонируется ручка писателя, символизирующая начало и конец творческого пути.

Ворожея, атаманша и просто красавица

Точно о том, откуда взялось название «Марьина Роща», неизвестно. Этот топоним появился на карте в первой половине XVIII века и указывал на то, что роща находилась вблизи деревни Марьино, которая в свою очередь входила в состав владений села Останкино. В конце XVI века на этом месте была пустошь, а в начале XVII уже возникла слободка Марьино, которая значилась за боярином Иваном Борисовичем Черкасским. Слободка быстро разрасталась и заселялась самыми разными ремесленниками: квасниками, овчинниками, холщевниками, иконописцами, шорниками, резчиками и другими.

Существуют и другие версии. Так, в начале XV века местность, прилегающая к слободе Марьинской, принадлежала сыну боярина Федора Кошки (предку Романовых и Шереметьевых) Федору Голтяю, который был женат на дочери последнего московского Тысяцкого, и была это боярыня Марья – женщина удивительной красоты, в честь которой и могло появиться название Марьина Роща. Есть легенда, что во времена Голтяя в этих лесах жила ворожея Марья, к которой приходили за помощью в сердечных делах и простые люди, и знатные. Якобы приходившие к Марье уже не возвращались – они становились жертвами дружка колдуньи Ильи (или Ивана). Легенды переплетались между собой, в некоторых ворожеей Марьей была сама жена Федора Голтяя, которая якобы сбежала со слугой и промышляла в лесу колдовством и грабежом, и закончилось все это тем, что любовник убил то ли мужа, то ли Марью… Конечно, все это уже фольклор, напоминающий «Леди Макбет Мценского уезда».

А вот то, что в лесу на месте нынешней Марьины Рощи промышляли разбойники, – чистая правда. Это сегодня Марьина Роща – близкий к центру престижный район Москвы, а несколько веков назад это была окраина, глухой лес с огромными древними деревьями. Через него купцам с товаром или уже вырученными деньгами приходилось ехать из Москвы в Дмитров и Сергиев Посад и обратно. Говорят, что руководила шайкой разбойников некая атаманша Марья.

Надо отметить, что масла в огонь народного воображения в начале XIX века подлил Василий Жуковский, написавший романтический рассказ «Марьина роща» – про ревность, кровь и любовь в треугольнике между красавицей Марьей, певцом Усладой и витязем Рогдаем. Душещипательное повествование просто не могло остаться незамеченным.

После английских купцов

Ни один из последующих хозяев Старого Английского Двора не владел им так долго, как британские купцы. Во второй половине XVII века здесь обосновался боярин Иван Андреевич Милославский, чей род возвысился благодаря первой жене царя Алексея Михайловича Марии Милославской. В год ее смерти усадьба перешла в ведение Посольского приказа, а еще через несколько лет здесь разместилось подворье митрополита Нижегородского.

В 1720 году Петр I устроил в старых английских палатах одну из первых в Москве арифметических школ. Школа просуществовала недолго, но оставила след во внешнем облике здания: окна поварни были растесаны для лучшего освещения.

Средневековые палаты фактически исчезли в начале XIX века. Новая владелица Екатерина Мелас накануне пожара 1812 года перестроила здание ввысь и вширь, а также украсила его модным ампирным фасадом со стороны Варварки. К середине столетия Старый Английский Двор, принявший облик доходного дома, был уже совершенно неузнаваем. Накануне Первой мировой войны товарищество российско-американской резиновой мануфактуры «Треугольник» намеревалось возвести на его месте восьмиэтажный небоскреб-тучерез. Проект был согласован в июле 1914 года. Если бы не война, от древних палат не осталось бы и следа.

В советское время Старый Английский Двор считали утраченным, а одряхлевшее здание использовали под различные конторы и коммунальное жилье. В 1948 году сюда въехала Всесоюзная государственная библиотека иностранной литературы, прозванная Разинкой из-за переименования Варварки в улицу Степана Разина. В старинных стенах спустя века вновь зазвучала английская речь.

В 1960-х годах при строительстве гостиницы «Россия» над спрятанным историческим памятником нависла новая угроза — его место должна была занять эстакада для туристических автобусов. Не представлявшее, как тогда ошибочно считалось, никакой ценности строение должны были снести. Спасителем шедевра средневекового зодчества оказался выдающийся архитектор и реставратор Петр Барановский. Изучая помещения библиотеки, он пришел к выводу, что ядром здания является более древнее сооружение XVI–XVII веков.

Историческая основа памятника была выявлена в ходе реставрации 1968–1972 годов

Работы проводили при участии саперов, которые направленными зарядами осторожно, шаг за шагом, отсекли все лишнее, не повредив ценного основания. В итоге после всех восстановительных работ структура здания вновь стала такой, какой была при английских купцах

В 1994 году в здании открылся музей «Старый Английский Двор». На торжественном открытии присутствовала королева Великобритании Елизавета II. С помощью интерактивной экспозиции музей оживляет обстановку древнего купеческого дома и помогает прикоснуться к наукам, ремеслам и практическим навыкам людей эпохи Великих географических открытий.

Массовые похороны и духи убитых

Неотъемлемая часть истории района связана с кладбищами. В старину хоронить «по чести» было принято лишь тех, кто умер с покаянием и причастившись. Остальные варианты считались «дурной смертью», таких людей не хоронили на обычных погостах, причем хоронить их дозволялось дважды в году: в четверг седьмой недели после Пасхи, то есть на Семик, или на Покров. Трупы дожидались погребения в так называемых убогих домах – специальной яме с ледником, огороженной кольями и небольшим забором.

Такой убогий дом (он же божедомка, он же гноище, он же ямник), был и в Марьиной Роще. Туда со всего города свозили неопознанные трупы, в основном самоубийц, пьяниц и нищих, а также тех, кто умер не своей смертью. Тела складывали в яму и пересыпали льдом, до момента похорон родственники пропавших без вести могли прийти и поискать человека.

В 1750 году по указу Елизаветы Петровны в Марьиной Роще появилось первое общегородское кладбище, которое назвали Лазаревским. На похороны в Семик туда съезжалось множество людей со всего города – поначалу в основном родственников пропавших. Покойников закапывали без гробов – заворачивали в саван и складывали в траншеи, а потом начинались поминки. Со временем, как это ни парадоксально, люди стали ехать в Марьину Рощу для увеселений: вокруг похорон развилась целая индустрия, состоящая из трактиров, балаганов и гадалок.

Гуляли на самом кладбище, в трактирах, в лесу – в народе верили, что духи «заложных» покойников, то есть умерших не своей смертью, не получают успокоения и бродят по свету, преследуя одиноких путников, поэтому гулять предпочитали компанией. Семик также считался праздником русалок, в это время девушки гадали на женихов и приезжали в Марьину Рощу для этого. Со временем похороны стали проводить гораздо чаще, однако традиция съезжаться на Семик сохранилась.

Лазаревское кладбище оставалось местом погребения непокаявшихся грешников до эпидемии чумы 1771 года, когда в Москве появилось сразу несколько больших кладбищ, одно из них – Миусское – по соседству. Тогда Лазаревское кладбище оказалось единственным в городе общественным кладбищем внутри Камер-Коллежского вала и вдруг стало престижным. В 1787 году построили церковь Сошествия Святого Духа.

В начале 1930-х годов кладбище закрыли, а в 1936-м – ликвидировали, чтобы построить буквально на костях парк имени Дзержинского, позже переименованный в «Фестивальный». Сегодня он относится к Мещанскому району Москвы.

Английские любимцы Ивана Грозного

Уже в 1556 году Иван IV пожаловал Московской акционерной торговой компании пустовавшее купеческое владение в Зарядье. Так, в Москве появился Английский двор. Старым его назовут позднее, когда в 1636 году англичане разживутся еще одним, Новым двором у Ильинских ворот — в районе современного Политехнического музея.

Тогда дом достраивался стихийно, без плана, теперь он представляет собой два сросшихся друг с другом объема. В здании имеются главные покои — казенная палата и поварня, а также подклет, чердак, лестничные переходы, сени и крыльца. Такая схема здания окончательно оформилась после пожара Смутного времени, когда двор загорелся во время артиллерийского обстрела Китай-города в 1612-м. Уникальным здание Старого Английского Двора делает устройство для подъема грузов на чердак с двустворчатым люком на южном фасаде — совершенно обычное для западноевропейской архитектуры, в средневековой Москве оно было в новинку.

Во время поздних раскопок у западного фасада археологов ждала редкая удача — полный комплект печных изразцов XVI века с растительным и животным орнаментом, который позволил целиком восстановить печь в казенной палате. В ней также восстановлены остатки русских пристенных сундуков с деревянными крышками, а розетка сводов реконструирована по близкому по времени образцу в Александровской слободе.

Что теряли в Зарядье в Средние века: главный археолог Москвы — о находках последних летПо следам Станиславского, Шехтеля и королевы Англии. Пять главных зданий Китай-города

Единственное известное схематичное изображение двора попало на один из самых ранних планов Москвы — так называемый Петров чертеж, изданный в Амстердаме в начале XVII века с легендой (пояснениями) на латинском языке. На нем владение отмечено как Aula Anglorum Moskuae negotiantium — «двор английских купцов в Москве».

Британцы везли в Москву сукно и необходимые ведущему непрерывные войны Ивану VI оружие, порох, селитру, серу, медь, свинец, олово и другие составляющие боеприпасов. А великий английский флот вырос на русском сырье — корабельном лесе, парусине, пеньке. Последняя была столь высокого качества, что Московская акционерная торговая компания вскоре прислала семь канатных мастеров для организации местного производства на нужды английского флота, который на долгое время стал комплектоваться русским такелажем.

Также большой спрос в Англии имели воск, сало, масло, мед, икра, лен, меха. С легкой руки англичан по Европе распространилась мода на мусковит, или московитское стекло, то есть слюду. Она была дешевле и ударопрочней стекла того времени, что позволяло вставлять ее в окошки конных экипажей и переносные фонари.

Свидетельством интереса к далекой стране можно считать и свыше десятка упоминаний московитов, или русских, отмеченных в произведениях современника становления русско-английских отношений Уильяма Шекспира. Их можно найти в «Напрасных усилиях любви», «Мере за меру», «Генрихе V», «Макбете», «Зимней сказке».

Англичане обустроили торговые поселения в Москве, Холмогорах, Вологде, Ярославле и других городах, причем эти представительства, будучи приписаны к опричнине, находились под опекой царя. С его разрешения британцы добирались по Волге до Персии. Им также дозволено было искать железную руду на реке Вычегде и чеканить из своего серебра русскую монету в Москве, поскольку местные жители с недоверием относились к иностранным деньгам.

Русский царь пытался добиться от сидевшей на английском престоле королевы Елизаветы I военного и дипломатического союза, но так в этом и не преуспел. Иван Грозный выказывал и желание породниться с королевским домом Тюдоров, что вызывало недовольство у русских бояр (а по одной из гипотез — привело самодержца к насильственной смерти в 1584 году). Когда живший в Москве английский посланник явился ко двору, узнав о кончине государя, его встретили со словами: «Ваш английский царь умер!».

Федор Иоаннович, преемник Ивана Грозного, британцев не жаловал и скоро лишил их привилегий, выданных отцом. Отношения между двумя нациями снова улучшились при Борисе Годунове, прозванном ласкателем англичан. Взаимовыгодные русско-английские связи продолжались до 1649 года, когда Москву потрясла весть о том, что в революционной Англии казнили короля Карла I Стюарта.

Первое знакомство

Проект «Москвичи» запустили в марте этого года. Первый сезон собрал истории 10 горожан: учителя химии, иллюстратора, бариста, футболистки и других. Для каждого создана отдельная страница с фотографиями и видеороликом, где герои рассказывают, чем занимаются и что любят в Москве.

Например, учитель химии в «Новой школе» и научный сотрудник двух лабораторий Генрих Зелинский привык смотреть на город с одной из самых высоких точек — всю жизнь он прожил в Теплом Стане, рядом с Тропаревским лесопарком (именно здесь московский рельеф выше всего поднимается над уровнем моря).

Сабина Шаховская совмещает две, казалось бы, далекие профессии — столяра-краснодеревщика и психолога. В мастерской она наполняется спокойствием, которое потом переносит в кабинет. Про Москву она говорит, что это насыщенный и многогранный город, который несется с бешеной скоростью. И почти в самом его центре есть место, которое остается относительно тихим, — так Сабина говорит о Пресненском районе.

По словам Сабины, ей было приятно работать с командой проекта и результатом она осталась довольна. «Мне очень понравились видео, которые ребята сняли про участников. Было интересно посмотреть, какие они разные, какие классные. Я поняла, что со значительной частью этих людей я с удовольствием познакомилась бы. Посмотреть на их жизнь, на их день было увлекательно», — отметила она.